Вырышев Н.И.
Вырышев Николай Иванович
Родился 29 февраля 1924 г. р. в деревне Ончугово Курильской
области. В 1929 г. началось раскулачивание, создавались коммуны. В 1930
г. отца убили кулаки. Мать вступила в коммуну. Но коммуна вскоре распалась. Мать с тремя детьми уехала в Первоуральск на
золотой прииск. Затем переехали в Челябинск, жили на ЧГРЭСе, жили в
Шершнях у брата матери. Мать устроилась на Шершнёвский карьере. Там
брали камень, бурили. Она буры таскала и "зубилья”. Ему тогда было 9
лет. В Шершнях пошёл в школу и проучился 4 класса. С 5 класса учился в
школе № 30. Школу не закончил, бросил. Жили очень тяжело. В 1940 г.
перебрались на Шершнёвский карьер, там и обосновались. Николай пошёл
работать на карьер. Работал с грабарями (подбирали и грузили щебёнку).
Его работа – возить щебенку. Затем работал грабарем в Копейске. В 14 лет брат взял его в трампарк. Около года там работал. В 1941 г. ушёл на ЧТЗ.
Два года работал там. Был оператором на токарном станке. Когда началась
война, стал наладчиком, дали, сначала 6 станков, потом ещё 2 станка.
Людей-то не хватало, уходили на фронт. Работал до конца 1942 г. На
заводе работать было тяжело. Работали по 12 часов и больше. Завод от
дома был далеко. Домой приходил только раз в неделю. Принесу, вспоминает
Николай Иванович, всё грязное и масляное, мать всё вымоет и выстирает. И
опять назад на завод. Спали прямо в цехе, натаскали дверей, досок,
сделали полати – там и спали. Кормили, правда, три раза в день. Давали
первое, кашу, хлеб давали – кусочка по два. Был на "броне” – освобождён
от призыва. Но Николай Иванович решил идти на фронт. В военкомате был
утром, а вечером уже в Чебаркуле. Формировались 10 дней, это было где-то
в ноябре. Наконец погрузились, и повезли их под Москву.
Подъезжали к Москве, видно было зарево, слышны были взрывы. Стояли.
Затем команда – "По вагонам”! Повезли, а куда везут, кто знает, кто
скажет. В армии не спрашивали и не говорили. Оказалось под Сталинград.
Состав остановился, разгрузились и ходом на Сталинград. Установили
пушки. Били на дальние расстояния, но бывало, давали и залповые и
одиночные выстрелы. Постреляем день-два и снова передвижка дальше. В
один момент, как думает Николай Иванович, они оказались в
окружении. Стало плохо с питанием. Раненых не вывозили. Так было где-то
неделю. Люди обмораживались. Обморозив себе ступни ног, Николай Иванович
попал в госпиталь. А госпиталь – какие-то бараки (как предполагал
Николай Иванович – раньше были там заключённые). Там раненых раздели,
помыли - и по баракам. Кто мог – сами шли, а кто не мог - шажком тихим, или
вообще на коленях. Сколько там пробыл Николай Иванович, сказать не
может. Но помнит, начался тиф. Тифозных отделили. "Мне, видимо,
повезло”, - вспоминает Николай Иванович, - когда начали переписывать
больных, медсестра, сама из Челябинска, думала, что я тоже челябинец.
Сказала, что потом подбежит ко мне. Потом пришла и укол или два укола
сразу сделала. Потом ещё пришла”. Так, наверное, и спасла землячка
Николая Ивановича. Затем этот госпиталь расформировали. Николая
Ивановича отправили в госпиталь в Саратов. Госпиталь находился в бывшей
школе. Школа эта стояла на холме. С ногами, конечно, была проблема.
Хотели отрезать ноги, ступни. Николай Иванович не дал – "Отпадут, так
отпадут”. Началось онемение. Хуже было с пальцами. "Те, которые уже
почернели, врачи обламывали, не резали, не пилили, а прямо обламывали.
Один или двое держали, а женщина (здоровая была) – врач, как говорили, –
обламывала. Мне больно было, лекарств-то не хватало”. Подлечили и оттуда
отправили в учебный батальон. Учился на радиста. Пробыл на курсах
четыре месяца. Учили азбуке Морзе, изучал рацию. Затем отправили на
распределение. Отправили в Тамбов. Там формировали на три части.
Отдельные противотанковые полки с 76 мм орудием. Так дальше и служил в
противотанковом полку. "После формирования наш полк был отправлен
последним. Полк, который отправили перед нами (352 или 372 полк) попал
под бомбёжку. А мы уже ехали по обходному пути – объезжали. Видим, все
разворотило – рельсы, вагоны. В общем, страшно смотреть было. Но нас
задерживать не стали. Вперёд и вперёд.” Полк Николая Ивановича прошёл
всю Украину. Брали Шепетовку. «Мы отрезали немцев. Там была луговина и
мы не поймём – по нам танки бьют, 4-ая батарея развернула свои пушки и
как дали, смотрим, а оказывается свои по своим бьют. А немцы нас
обманули, стороной обошли». Еще вспоминает Николай Иванович:
«трассирующие пули летят, я – около бруствера, смотрю - по дороге кто-то
наш побежал. И видно было, как трассирующая пуля по поясу его прошила и
опять «зараза» трассирует. А он метров пять пробежал и упал». Николай
Иванович вспоминал: «От Шепетовки нас направили на город (Изяслав или
Заслав). Спустились по проселочной дороге, а там старинные дома –
толстенные кирпичные стены. Остановили у «завозни» (где
хлеб хранили), связь протянули. Прибыли батареи 57-мм пушек. А тут
восемь танков вышли из леса – 1,5 км. Наши стрельнули, а первый танк на
полном ходу как дал прямой наводкой по пушке – куда колеса, куда - щит. А
раньше командир полка дал указание, чтобы у пушки одновременно более
двух человек не было во время боев - только заряжающий и наводчик. И
здесь-то вот их и накрыло – не разорвало, с виду целые, а возьмешь – как
кости в мешках. А 57мм. пушки развернулись и из-за домов по танкам. Те-то по тракту идут, боком развернулись к пушкам. Ну, те и постреляли. Их снарядик-то сначала к броне как бы «прилипает», протекает вовнутрь и там взрывается. В общем, они эти танк подбили».
Прошли Польшу. Был Николай Иванович в Варшаве,
Гдыне. Гдыне – портовый город. Там поставили их для охраны на случай
прорыва немцев. Но пробыли там немного – недели две, может быть. Сняли
полк – и сразу вперёд. «Передвижки» делали ночами. "Днём нас не трогали.
А как ночь, так поехали. Где ехали, не знали: дороги все посёлочные, на
тракты нас не вывозили. А дороги, какие – по обеим сторонам
деревья, и едешь как в туннеле. Ехали там, где можно скрыться. В сёлах
не останавливались – не знаешь где и едешь. Я был полкомвзвода, старший
сержант – идёшь с командирами на расстановку (где пушки расставлять, по
сообщениям, где танки будут идти). Связь тянули, но на рациях особо не
приходилось работать. Рации работали перед артподготовкой, а так не
давали работать, ведь немцы быстро засекали. Обычно работали на обычной
связи со связистами». «Были в Германии, в Дрездене, В Берлине. Побывали
Браденбургских ворот, у Рейхстага. Там приходилось много стрелять – били
по зданиям, где засели снайпера. «Потом, когда всё закончилось, 5-6
мая, - выстрелы редкие были, почти кончилась война. Но в городе ещё
обстреливали кое-где. Потом у Берлина, после подписания акта, отправили
во Франкфурт – на Майне. Во Франкфурте началась демобилизация. Набирали
учиться на шофёров. Захочешь учиться, иди к командиру. «Так и так, хочу
на шофёра, чтобы специальность была. Без специальности – куда отправил
меня командир к замполиту полка. Тот разрешил с условием, что после
учёбы вернулся опять в часть». Я отвечаю: «Солдат есть солдат. Куда
пойду?» Отправили на курсы. А я уже и раньше водил машины – и с людьми, и
по хозяйственным делам. Был в учебном автобатальоне. После ещё 2 года курсировал
в автобатальоне. А перед этим ещё старых демобилизовали. Николай
Иванович говорит, что командир, устраивал проверки. Приказал прицепы с
машиной переместить в другое место и поставить ровно – один к одному.
Ученик говорил: ”Будет сделано!” И всё поставил. Командир похвалил его
за это. Стали после этого посылать в рейсы – то в штаб армии, то в штаб
дивизии, ещё куда-нибудь. Работал и на «Мане». Когда много груза - на «Мане», а когда перевозим начальство, - на служебной машине. Так и работали на
двух машинах. Николай Иванович вспоминал, что в 1946 г. в полку был
редко – всё в рейсах по Германии. В 1946 г. начали машины отправлять на
Родину, в народное хозяйство. В Дрездене был сбор – машин
400 насобирали. В армии машины собирали и в Брест-Литовск перегоняли. Мы
стояли месяца два. Приезжали покупатели – разбирали машины. У нас
осталось 8 машин. Решили возвратиться назад по другой дороге – хотели
выехать на "бетонку”. Она шла от Берлина до Потсдама и там
нас остановили и не пускали. Объезжать очень долго. Мастер наш добился
проезда, и мы выехали на автостраду. Ездили опять во Франкфурт ”.
В 1947 г. Николай Иванович демобилизовался. Вот и вся жизнь на колёсах. Вот уже в Челябинске, вспоминает Николай Иванович, женился на Марии, работал в МВД – на легковой и грузовой машинах. Работал в лесничестве. Возил лес из МОУКа. Там дали лес, на
Шершнёвском карьере построил свою хатку. Работал в геологической
разведке. Там отработал более 9 лет. Последняя работа – на машине скорой
помощи – 5 лет отъездил, потом механиком, начальником в хозяйстве
госздравотдела. На пенсии с 1984 г. Нельзя сказать, что плохо жили –
нет, хорошо прожили.
Эпизод: " Брали Шепетовку. Мы отрезали немцев.
Там была луговина и мы не поймём – по нам танки бьют, 4-ая батарея
развернула свои пушки и как дали, смотрим, а оказывается свои по своим
бьют. А немцы нас обманули, стороной обошли”. Еще вспоминает Николай
Иванович: «Трассирующие пули летят, я – около бруствера, смотрю – по
дороге кто-то наш побежал. И видно было, как трассирующая пуля по поясу
его прошила и опять «зараза» трассирует. А он метров пять пробежал и
упал». Назад
|